Всё, что мы познаем, мы познаем или нашими пятью чувствами, то есть тем, что видим, слышим, ощупываем вещи, или тем, что переносимся в другие существа, живем их жизнью. Если бы мы
познавали вещи только пятью чувствами, мир был бы нам совсем непонятен. То, что мы знаем о мире, мы знаем только потому, что мы можем посредством любви переноситься в другие существа и жить их жизнью. Люди телами своими разделены и не могут понимать друг друга. Любовью же они все соединены, и в этом великое благо.
То, что утверждает Мальбранш, совершенно бесспорно, однако применимо не прямо к Божеству, одновременно миру трансцендентному и имманентному, но к Его «образу и сиянию» в мире, к божественной Софии: мы
познаем вещи, все (πάν) не непосредственно в Боге, но в Софии.
Неточные совпадения
— Видя внезапное сих людей усердие, я в точности
познал, сколь быстрое имеет действие сия
вещь, которую вы, сударыня моя, внутренним словом справедливо именуете.
— Он, как Толстой, ищет веры, а не истины. Свободно мыслить о истине можно лишь тогда, когда мир опустошен: убери из него все — все
вещи, явления и все твои желания, кроме одного:
познать мысль в ее сущности. Они оба мыслят о человеке, о боге, добре и зле, а это — лишь точки отправления на поиски вечной, все решающей истины…
Вещал Акиба: вошед по стезе равви Иозуа в сокровенное место, и я
познал тройственное.
— Такая же, как между всякой философией и религией: первая учит
познавать сущность
вещей посредством разума, а религия преподает то, что сказано в божественном откровении; но путь в достижении того и другого познания в мистицизме иной, чем в других философских системах и в других вероучениях, или, лучше сказать, оба эти пути сближены у мистиков: они в своей философии ум с его постепенным ходом, с его логическими выводами ставят на вторую ступень и дают предпочтение чувству и фантазии, говоря, что этими духовными орудиями скорее и вернее человек может достигнуть познания сущности мирового бытия и что путем ума человек идет черепашьим шагом, а чувством и созерцанием он возлетает, как орел.
Но так как внешние
вещи мира мы
познаем: первое, через внешний свет, в коем мы их видим; второе, через звуки, которыми они с нами говорят, и через телесные движения, которые их с нами соединяют, то для отвлечения всего этого необходимы мрак, тишина и собственное безмолвие; а потому, приступая к умному деланию, мы должны замкнуться в тихой и темной келье и безмолвно пребывать в ней в неподвижном положении, сидя или лежа.
Если ты хочешь достигнуть познания всеобъемлющего я,то ты должен прежде всего узнать самого себя. Для того же, чтобы
познать самого себя, ты должен пожертвовать своим я всемирному я. Жертвуй своей жизнью, если ты хочешь жить в духе. Удаляй свои мысли от внешних
вещей и всего, что представляется извне. Старайся удалять от себя возникающие образы, с тем чтобы они не кидали темной тени на твою душу.
Человек потому лишь силен
познавать мир, что он не только в мире как одна из частей мира, но и вне мира и над миром, превышая все
вещи мира как бытие, равнокачественное миру.
Кто философски
познает мир, тот должен превышать все
вещи мира, тот не может быть одной из
вещей мира в ряду других, тот сам должен быть миром.